Р. Османзаде. Кудси хадисы
Нами для сайта была переведена статья Э. Йилдирима «Размышления над кудси хадисами» [1]. Тема привлекла нас. Основываясь на исследованиях последних лет, мы приложили к ней свое исследование вопроса. В данном случае это исследование приводится в виде самостоятельной работы.
Когда мы выбирали эту статью для русского сайта из материалов на турецком сайте (suleymaniyevakfi.org), мы полагали, что в ней будут также положения, проливающие свет на проблему хадисов в целом. И не ошиблись. Нам кажется, что она и в самом деле является плодотворной с точки зрения реализации в ней метода науки по отношению к хадисам.
Наше мнение по данному вопросу
1. По отношению к кудси хадисам в статье (Э. Йилдирима) делается заключение о том, что они подчиняются требованиям, предъявляемым к хадисам вообще. Это – важное заключение. Его достаточно для того, чтобы шаг за шагом решить многие вопросы, являющиеся сегодня камнем преткновения для кудси хадисов.
2. О том, что кудси хадисы исследуются на почве тасаввуфа (суфизма)… На этой почве исследуются, трактуются и комментируются порой и коранические аяты. Потому с кудси хадисами следует поступать так же, как и с хадисами вообще. А с ними самими – так же, как и с кораническими аятами. Речь идет о том, чтобы очищать их – и аяты, и хадисы – от всего привнесенного в них и наносного. Это надо делать с самого начала. И уже потом рассуждать над ними. В этом смысле общей особенностью Корана и хадисов в случае пользования ими в исламе, является подверженность их суфическому мышлению. Понятно, что при других условиях они могут быть подвергнуты и другим формам деформирующего мышления. Но поскольку нас в данном случае интересует положение дел в исламе, то мы будем говорить лишь о суфизме и его деформирующем влиянии…
И тут имеет смысл начинать «с самого начала». С указания на несводимость Корана по методу науки к Корану по методу суфизма. То, что неприложимо по отношению к Корану, неприложимо и по отношению к хадисам, независимо от того, являются ли они «кудси» или «просто хадисами». Ибо Коран и хадисы – это не два источника, а один, единый. Точнее, источником является только Коран, а хадисы есть нечто производное от него. Потому хадисы продолжают и конкретизируют Коран и его аяты, когда в этом есть необходимость. А еще хадисы, так сказать, сопровождают кораническую практику. Она связана с реализацией требований, положений и предписаний Корана в условиях конкретной реальности мусульманской общины, во главе которой стоял Посланник Аллаха и который был отвественен перед Всевышним Аллахом за то, чтобы эта община в своей жизни и деятельности руководствовалась его Учением, ниспослаемым ей, через Посланника, в виде Его Книги – Корана…
2.1. Соответствие хадисов Корану является одновременно и критерием истинности для самих хадисов. Это тем более важно, что среди хадисов есть еще и вымышленные (измышленные)… Одно дело, когда человек ошибается. Другое – когда он сознательно измышляет из себя хадис. И делает это, разумеется, не бескорыстно, а с пользой для себя и своего дела. Такие хадисы пресекаются и отбрасываются. И орудием обнаружения ложного хадиса является Коран в первую очередь. Потому соответствие Корану является непреложным требованием для всего того, что квадифицируется как «хадис». К кудси хадисам это положение имеет такое же отношение, как и к хадисам вообще. А поскольку измышленных и ложных кудси хадисов, как выясняется, «немало», то требование соответствия Корану остается важнейшим средством их выявления и исключения из арсенала хадисов вообще. Одновременно это входит особым, так сказать, пунктом в меодологию коранических исследований и коранического толкования.
2.2. Везде и во всем можноо соотносить и сравнивать соотносимые и сравнимые вещи. В сути своей это однопорядковые вещи или вещи, имеющие единую природу. Разнопорядковые вещи или вещи с разной природой нельзя ни соотносить, ни сравнивать, ни даже ставить в один ряд. Вся история науки убеждает нас в том, что познание начинается с классификации и систематизации. «Ставить в ряд» – это и есть прием классификации (систематизации).
Когда речь идет о Коране и суфизме, это требование «сравнения сравнимого» предстает как правило их соотнесения и рассмотрения по отношению друг к другу. И тут выясняется вся бестактность и неуместность введения Корана в связь с суфизмом. Более того, это есть прямое нарушение условий Корана о единственном и всесильном Аллахе и отсутствии в мире любого другого, кого можно было бы поставить рядом с ним или придать ему в партнеры. И Книга единственного Аллаха является единственной Книгой для того, для кого она ниспосылается. Никто другой такой второй книги уже ниспослать не может… И, вот, уже после этого появляется тезис «об отношении Корана и суфизма».
Потому и ответ на него готов, так сказать, заранее. Еще до его появления «на свет». На Коран может претендовать только он сам и никакая другая книга больше. Коран возвещается Всевышним Аллахом, а суфические учения и книги создаются людьми. У них нет ничего общего ни в авторстве, ни в методе, ни в чем-то еще другом… Коран является Книгой рационального и объективного мышления (познания). А суфизм ориентируется на иррационально-мистический метод, нерегулируемый и недоказуемый никакими рациональными средствами. Потому в конечном счете суфизм апеллирует к проиволу мышления. Коран никогда и ни в чем не покидает почвы объективного мышления… Мы «не сравниваем». Это, как отмечено, уже есть отход от Корана. Мы просто указываем на то, что разделяет эти две системы мышления. И между ними обнаруживатся пропасть. Она просто непереходима. Или суфизм, или Коран! Такова парадигма! Третьего выбора не существует! Нет между ними и «середины»… Суфизм мог бы прийти к Корану! Но, как? Не может, ведь! Если бы он пришел, то перестал бы быть суфизмом…
2.3. Коран можно соотносить только со словом науки. Кораническое объективное, определяемое им понятием «фытрата», в полной мере совпадает с объективным объективного или научного мышления. Эта почва и является посылкой и основанием для сравнения и соотнесения. Потому условием постижения Корана является метод науки, а все прочие методы познания, и суфи-метод в том числе, оказываются в стороне от него. А что касается суфического познания, то оно нас особо не интересует. Но понятно, что общее правило действует и в отношении него. То есть методом познания и мышления для него является его собственный метод, смещанный с мистикой и иррационализм до «непроходимости» в не метода объективного познания.
2.4. В этом соотнесении Коран есть еще одна особенность. И достаточно важная. Коран носит по отношению к науке не конвенциональный , а предписательный характер. Это надо понимать в том плане, что не Коран должен согласоваться с наукой, а наука должна руководствоваться им. Ибо Коран есть, опять же, Слово Всевышнего Аллаха, а наука в любом случае остается словом человека. Слово человека должно идти навстречу Слову Аллаха, стараться к тому, чтобы быть в единстве и согласии с ним, в соответствии ему. Это ему же самому и на пользу… Кто понял это, понял самое важное в Коране…
2.5. А теперь вернемся к вопросу «о критике суфизма с коранических позиций». Эта критика имеет смысл только в том плане, что она указывает на несоответствие суфизма Корана, потому сведение Корана к нему квалифицирует как выход за его пределы и переход от него совсем к другому учению. Понятно, что это относится как к Корану как таковому, так и всему кораническому, в том числе и по лини связи с ним по принципу первичного и вторичного. Вторичное, в данном случае, – это хадисы. Как кудси, так и все вообще. То есть если о хадисе сказано, что «он суфический» или «идет от суфия», то это уже должно насторожить. Не может коранический хадис идти от суфизма и суфия. В таком случае он – некоранический. А в коранических исследованиях темой являются коранические хадисы. То есть такие, которые имею параллель с Кораном. Хадисы, корни которых лежат в Коране и которые просто трактуют Коран в его конретизации в словах и практике Посланника… Что тут остается непонятным? Что тут есть особого для кудси хадисов?..
2.6. Идеи можно подчеркнуть… Коранические и суфические аяты и хадисы, «до всего», следует развести друг от друга и уже не смешивать их – ни по какому вопросу! – между собой. В то же время у научного мышления есть право сопротивляься тому, что, будучи несвойственным для него, в то же время претендует на него. В вопросе с суфи-аятами и суфи-хадисами это обстоит именно так. А в рамках хадисов – по отношению к кудси и прочим хадисам. То есть в данном случае не имеет никакого значения тот факт, являются ли они «кудси» или «некудси». Достаточно того, что они является хадисами «от суфи-мышления». Этого достаточно для того, что развести их с кораническими хадисами…
Коран, по характерике его Аллахом, является, повторим, фытратом (учением об объективном или объективным учением об объективном) [2]. Никакие методы, выходящие за смысл фытрата к нему неприложимы. А Коран и хадисы связаны, как отмечено, отношением первичного и вторичного. Этим о хадисах сказано всё! Всё самое главное и принципиальное… Не может претендовать на хадис положение (повествование, сказ), которое не удовлетворяет этому отношению первичного и вторичного. Которое не вытекает из Корана и не имеет в нем корней. Потому все хадисы, имеющие почву в суфизме, уже по одному этому не имеют ее в Коране. Значит все они одинаково остаются за пределами и вне Корана и коранического мышления в целом. Но то, что не отностся к Корану, не может относиться и к Посланнику, доводящему этот Коран до людей по воле Аллаха. Посланник, простите, не может мыслить суфически или как-то иначе, когда Коран мыслит объективно, по фытрату… Как это понятно, данное заключение относится ко всей сфере хадисов. Потому их определение как «кудси» и «некудси» в этом вопросе ничего не решает…
2.7. Что остается в итоге? Остается очевидное. В оценке кудси хадисов следует рассуждать с позиций научной методологии, прилагаемой к хадисам (хадисам и Корану) в целом. По этой причине (1) надо сначала собрать все хадисы, претендующее «на кудси» и отсеять из них суфические и все прочие, не удовлетворяющие требованиям научной методологии. (2) Затем протестировать их по кудси-параметрам. (3) Но до этого надо выяснить, «что это такое»? Какие хадисы являются кудси и почему, на какой основе? Или: что делает хадисы «кудси», придает им качество кудси хадисов?.. Повторим, что речь идет именно о научной методологии, с помощью которой предпринимается попытка понять феномен кудси хадисов. А то суфическая их интерпретация или близкая к ней заведомо известна. И не имело бы никакого смысла ломать копья на этом поле…
3. В таком случае не остается ничего другого, как начать всё сначала. А значит с самого понятия «кудси хадис». «Хадис» здесь – слово, относящееся к Посланнику. «Кудси» – чистый, священный, очищающий, прощающий. В этом плане «кудси» – это нечто принадлежащее (как некая вещь, деяние) некому высокому бытию, далекому от всех недостатков [3]. Легко понять, что речь идет о Всевышнем… На этой почве, если заключать пока чисто формально, «кудси хадис» можно понять как хадис, который «идет от Аллаха до Посланника». То есть одно начало у него лежит у Аллаха, у другое – у Посланника. Выходит, что кудси хадис – это хадис с двумя началами. В нем участвуют и Аллах, и Посланник одновременно. Он основывается на Аллахе, но высказывается Посланником.
С учетом такого понимания в литературе приводится следующее, к примеру, определение кудси хадиса (хадисов): Кудси хадисы – «это хадисы, которые высказываются Посланником (Мухаммедом. – Ред.), основываясь на Аллахе, но за пределами Корана»[4]. Оставим пока в стороне это «за пределами Корана». В итоге у нас и останется «двуначалие» хадисов, происходящих от Аллаха и Посланника одновременно…
То, что передает Аллах Посланнику от себя, он ниспосылает ему при посредстве своего Надежного Духа (Джабраила). И это есть Коран. А то, что Посланник производит от себя как слово – есть хадис. Уже говорилось об их связи по механизму (отношению) первичного и вторичного. То есть хадис есть ни что иное, как тот же Коран, но пересказываемый Посланником людям с учетом обстоятельств места, времени, ситуации, а также с приведением требуемых примеров и проведением параллелей в целях понятности, доступности и убедительности излагаемого содержания. А еще для хадисов характерна конкретизация коранической мысли, когда она высказывается в общей форме. То есть хадисы не добавляют ничего нового в Коран, они только вводят его в сознание людей, скажем так. В принципе, этого и не требуется от Посланника. Его задача состоит только в том, чтобы рапространять кораническое знание, передавать людям то, что было передано ему самому Аллахом через своего Духа. Аллах даже запрещает Посланнику «ставить людей на путь». Всё это, опять же, относится к самому Аллаху. Потому на долю Посланника остается только то, что «остается». И Коран говорит об этом со всей прямотой и определенностью [5]. Потому в этом вопросе нет ничего невысказанного и непонятного…
Если есть Коран как Слово Всевышнего Аллаха и хадисы как слово Посланника, нацеленного на Словае Аллаха и сфокусированного на нем, то встает вопрос о том, что есть это «третье» как двуначалие у кулси хадисах?.. Чуть ниже мы остановимся на этом вопросе, а пока только отметим его как момент сомнения в согласии с приведенным определением кудси хадисов. «Вот если бы его не было», то оставалось бы только «двуначалие» в их понимании. Но они еще и «за пределами Корана»…
Итак, Аллах передает Посланнику свое Слово, которое затем записывается как Коран и становится темой для хадисов. Если эта связь от Корана в направлении к хадисам не реализуется, то хадис не может относиться к Посланнику. Не может быть его словм. Это ложный и измышленный сказ… И тут появляются «кудси хадисы», нити от которых ведут от Аллаха к Посланнику. Получается некое общее слово, лежащее между Аллахом и Посланником или поделенное между ними по авторству… А раз «общее», то можно провести и паралель между Кораном и кудси хадисами. Ведь, в Коране «тоже участвует Аллах»… А можно еще провести паралелль и между самим хадисами. Ведь «кудси хадисы» – это тоже хадисы!.. Потому читаем: «Общая точка (точка соприкосновения, – Р.О.) между кудси хадисами и Кораном заключается в том, что оба они имеют божественное происхождение по своему смыслу. А общая точка между ними (кудси хадисами. – Р.О.) и хадисами Посланника заключается в том, что по своей предписательности и подпадению под анализ (исследование) они оказываются одинаковыми» [6]… Очень важное заключение! Согласно ему, кудси хадисы приравниваются к остальным хадисам, делаются одинаковыми с ними… Предписательность (обязательность) кудси хадисов не делается выше той, что свойственна всем остальным хадисам. Если они доступны для анализа (коммунизм, простите, откуда-то пришел на ум, был закрытой и недоступной для анализа и исследования темой), значит доступны и для критического анализа. Это достаточно для того, чтобы они стали объектом для науки. Остальное уже известно…
Подчекнем, что хадисы являются традиционным объектом исследования коранической и исламской науки. Зачисление в этот разряд и кудси хадисов позволяет реализовать метод науки во всей сфере хадисов. Это станет преградой на путях мистификации кудси хадисов, отнесения в их соджержание того, чего не может быть в них по природе вещей, то есть по методу науки… Уже говорилось об известном хадисе: «Я был скрытой ценностью…». Несмотря на всецело отрицательное заключение, вынесенное о нем объективным исследованием, – «Оснований нет, измышлен», – он все еще, с той или иной оговоркой, преподносится как… истинный (?!) [7]… Остается сетовать на людей… Но для нас всё же важно другое. А именно: что в условиях научного мышления такие суждения никакой силы уже не имеют. Они обнуляются сами собой…
И еще одно. Научное мышление невозможно сочетать ни с одним мышлением, стоящим вне его и за его пределами. Значит и Коран тоже нельзя сочетать. Ибо Коран есть его прямая и непосредственная форма. Точнее, научное знание у людей есть та часть коранического знания, которая стала доступной для них с их развитием…
3.1. А теперь оценим приведенные тезисы под углом зрения их логики и связи между собой в свете методологии и принципов Корана и коранического мышления в целом.
3.1.1. И начнем здесь с тезиса, представляющего кудси хадисы уже в самом их понятии. Это понятие (в своем определении) приведено выше. Оно, как нам кажется, является одним из самых удачных. Ибо в нем со всей определенностью и четкостью формулируются принципы понятия «кудси хадис». Повторим его: Кудси хадисы – «это хадисы, которые высказываются Посланником (Мухаммедом. – Ред.), основываясь на Аллахе, но за пределами Корана». Итак, (1) «высказываются Посланником», но (2) «основываясь на Аллахе». Как уже отмечено, это позволяет говорить о двух началах в кудси хадисах, одно из которых основывается на Аллахе, а другое на Посланнике. Идея (смысл, принцип) принадлежит Аллаху, а формулировка – Посланнику.. Подчеркнем, что и «в нормальных хадисах» идея принадлежит Корану (Аллаху), а слово – Посланнику. Но какая в этом случае разница между кудси и другими хадисами?.. В нормальных хадисах кораническая идея и слово посланника связаны еще и отношением первичного и вторичного. Без его учета ни о каких «хадисах Посланника» говорить не приходится. Если и этот момент входит в приведенное определение кудси хадисов, – идея от Аллаха, слово от Посланника, – то различие между кудси и нормальными хадисами стирается вовсе.
3.1.2. Чтобы «удержать его», вводится «поддержка» или дополнительное «усиление-ограничение». Кудси хадисы – от Аллаха, но за пределами Корана… И мысль оказывается в безвыходном тупике. Встает вопрос о том, что это такое? От Аллаха и в то же время за пределами Корана…
Коран принято понимать как «всё то, что передает Аллах Посланику» (через своего Посыльного – Духа Джабраила). А когда мы подходим к теме о кудси хадисах, выясняется, что есть еще один способ, канал и продукт передачи. Это – сами эти хадисы…
Чтобы убедиться в этом, так это или нет, открываем Коран. И ничего подобного в нем не находим. Наоборот, только укрепляемся во мнении, что все передачи от Аллаха Посланнику есть Коран. И хадисы остаются на своем месте. Они являются словом и творчеством Посланника в рамках его функций по Корану. Посланник нигде не нарушил эти функции, нигде и ни в чем не превысил их. За это Аллах и был доволен им. Иначе стал бы он ставить его в пример людям [8]?
Эту мысль, – что есть передача сообщений от Аллаха к Посланнику и за пределами Корана, – порой пытаются обосновать идеей неких «личных взаимоотношений». Дескать, то, что сообщает Аллах Посланнику, может выходить за пределы Корана в том смысле, что может носить личный характер. То есть личным «донесением» Посланнику. А «личное» можно и не помещать в Коран…
Мы усомнимся в этой логике… В Коране Аллах многократно обращается к Посланнику в личном плане. Более того, Коран вообще невозможно представить без этого его личного плана. Аллах наставляет Посланника на путь, чтобы он затем наставил людей на него. Потому в качестве примера по этому вопросу имело бы смысл привести весь Коран. Но мы приведем лишь отдельные примеры из него. Их, как кажется, достаточно, чтобы понять суть вопроса о том, что такое «личный план» в Коране:
– «Ни одному посланнику не подобает брать пленных до тех пор, пока он не ступит твердой ногой на землю (не разделается со своими противниками как противниками веры. – Ред.)… Если бы не было принятого ранее решения Аллаха (по этому вопросу), то из-за взятого вами выкупа (мусульмане взяли выкуп и отпустили пленных. – Ред.) вас бы коснулось (застигло) большое наказание» (8/67-68).
Здесь Аллах обращается к Посланнику и общине одновременно. Но ответственность всё же ложится на Посланника. Ибо руководство общиной лежит на нем. Он же является и Посланником Аллаха. У него же есть и право комментирования и конкретизации получаемых от Аллаха ниспосланий.
– «Разве Он не приютил тебя, найдя тебя сиротой? Разве (Он) не указал тебе на путь, найдя тебя растерянным? Разве (Он) не сделал тебя богатым, найдя тебя бедным?» (93/6-8). Сюда можно отнести даже всю суру (93) целиком.
Следующие аяты относятся к Посланнику лично:
– «Вставай по ночам и совершай относящийся к тебе нафиле (дополнительный) намаз. Быть может Господь твой возведет тебя на достойное место (возвысит тебя по достоинству)» (17/79).
– «О, Посланник! Мы сделали благожелательными для тебя женщин, которым ты дал мехр, которых дал тебе Аллах в качестве трофеев, а также твоих рабынь, (а также) дядиных (по линии отца и матери) и тетиных (по линии отца и матери) дочерей, переселившихся вместе с тобой. А еще мы сделали (благожелательной) для тебя, – и только для тебя, но никак не для других уверовавших, – уверовавшую женщину, которая, в случае, когда Посланник пожелает жениться на ней, приносит себя в дар (в жертву) Посланнику» (33/50) (для полноты представлений см. 3/50-52).
– «О, Посланник! Почему ты, с согласия жен (соблюдая согласие между женами. – Ред.), делаешь для себя запретным то, что Аллах сделал (посчитал) для тебя дозволительным (благожелательным)?» (66/1) (для полноты представлений см. 66/1-3)…
Все эти аяты являются, как это видно, личными и даже «очень личными». И тем не менее они даны не за пределами Корана, а даны в нем самом. А всё потому, что они есть ниспослание. А ниспослание есть Коран!.. Нет того, что было бы ниспосланием и не было Кораном (!). Это противоречит Корану, ниспосланию, ниспослланичеству…
Приведенные примеры, как кажется, убеждают в понимании того, что есть «личный план» в Коране. Он вписан в Коран и не существует за его пределами. А раз «не существует», то не существует и аргумента в его форме в пользу кудси хадисов. То есть эти хадисы не могут получить обоснования из идеи о том, что Аллах ниспосылает Посланнику некую особую или личную информацию, которая предназначается только для его личного или собственного пользования и по этой причине остается вне Корана.
Ситуация усугубляется тем, что они продолжают оставаться «хадисами» и на них, как выясняется, распространяются их условия. А если на них начинают распространяться эти условия, это значит, что от них требуется быть в связи с Кораном по отмеченному закону первичности Корана и вторичности хадисов. Получается круг, из которого не выйти на условиях Корана. Приходится искать другой выход. К примеру, суфический. Он и является, в своем итоге, аргументом для кудси хадисов во всех случаях невозможности удовлетворения ими требований к хадисам…
А когда о кудси хадисах говорят так, что они «начинаются с Аллаха» (в том или ином смысле), то это есть общий механизм ниспосланичества. Всё оно в целом – в своем сокровенном и широком смысле – начинается, если угодно, с Аллаха. А с чего ему еще начинаться, когда оно есть Его Учение?! В этом, собственно, и весь его смысл! И даже тайна, если угодно! Ниспослание идет от Всевышнего к людям. И таковым оно является во всей своей линии. От самого начала и до самого Корана…
А есть еще и более конкретные, так сказать, его формы. К примеру, через весь Коран формулой-рефреном проходит обращение к Посланнику: «Тебя спрашивают, скажи…». И опять же Аллах обращается к Посланнику «лично», но для людей. Так личное переплетается в Коране с общественным и оказывается неотделимым от него. Тезис можно сформулировать и так: «Посланнику, но для людей»… Кто и после этого будет стремиться найти в ниспосланиях нечто личное, эксклюзивное, такое, что оно «только для Вас (уважаемый Посланник)» и «без права публикации на страницах Корана», – то это уже «его личное дело»…
Этот механизм связи Аллаха с людьми, – через ниспослание Посланнику, – естественно, продолжается и в хадисах, но уже с учетом их специфики по отношению к Корану, то есть с учетом первичности Корана и вторичности хадисов. Но если у аятов «второй», «некоранический», план?.. Если бы «он был», то, по всей вероятности, «был бы» и у хадисов. Повторяющие (известным образом) Коран хадисы и в этом вопросе должны были бы следовать ему… Так мы из верного положения о том, что хадисы следуют за аятами (Кораном), приходим к невеверному результату, когда пытаемся двигаться в обратном направлении – от кудси хадисов к Корану. В таком случае на Коран переносится их суфическое содержание…
Невозможнсть движения в направлении от кудси хадисов к Корану при возможности этого движения от истинных хадисов со своей стороны является аргументом в пользу безотносительного их отношения к Корану. Поскольку Коран и хадисы связаны отношением первичного и вторичного, то при истинных хадисах, – будь они кудси или некудси, – движение (переход) между аятами и хадисами с легкостью реализуется в обоих направлениях. Как от хадисов к Корану и аятам, так и от них к хадисам. А когда оно делается «трудным», то надо искать причину. При адекватном (первозданном) Коране она, эта причина, всегда однозначно заключена в хадисах. Так, суфические хадисы никогда не могут быть состыкованы с Кораном и его аятами. Или: нестыкуемость некоего хадиса, будь он кудси или некудси, говорит о его проблемной содержательности. Эта проблемность, скорее всего, происходит из включения в хадис несвойственных для Корана идей, принципов, положений. И дело не кончается на самом хадисе. Оно распространяется и на Коран. Ложный хадис начинает деформировать Коран. Потому ложным хадисам следует ставить преграду, чтобы не допустить искажения ими Корана…
Вспоминается положение Корана о том, что если бы он шел со стороны кого-то другого, нежели Аллах, то в нем было бы много несоответствий (неувязок, нестыковок, рассогласований, несварений и т. д.) [9]. Как глубоко видит Аллах!.. Теоретики от кудси хадисов не смогли разглядеть такую «простую вещь», как принцип связи Корана и хадисов. И отнесли к хадисам то, – возвеличив его понятием «кудси», – что никоим образом не связывается с Кораном и стоит за его пределами. Уже «оттуда» влияет на Коран и деформирует его… Это – важная особенность «запредельных» кудси хадисов. Эдакое «двойное нарушение правил». И к хадисам не имеют отношения. И деформируют Коран…
Если бы содержание кудси хадисов и в самом деле было «личным и эксклюзивным», без записи его в Коран или отношения к нему, то Посланник должен был бы, как минимум, констатировать это. И сказать, к примеру, так: «А теперь я скажу вам о том, что ниспослано мне вне Корана». Получается абсурд!.. Это – логически. И в историческом плане не зафиксировано ничего подобного… Потому аргументация в вопросе о кудси хадисах, мы подчеркиваем это еще раз, не может использовать тезис «о втором плане ниспослания», стоящим вне Корана…
Не могут хадисы предназначаться, простите, и для самого Посланника. Не могут они быть «хадисами для хадисов». Они предназначаются людям. И опять же как «сказ о Коране». Другими они просто не могут быть! Они не могут быть «хадисами для самого Посланника»!.. И если это условие не удовлетворяется, то они не могут быть даже «просто хадисами»…
А то, что они, хадисы, начинаются с Аллаха… С указания или ссылки на него, с его имени, обращения к нему и т. д. Так и аяты начинаются, как отмечено, – подчеркнем это еще раз, – «с того же самого»! Другого начала и начинания в случае с Кораном просто не существует. Потому когда начинают с другого или по-другому, значит начинают не с Корана. Говорить с начинающими подобным образом уже не имеет смысла! Никакого!.. Коран и «другое» – это разные пути мышления. И стыковаться между собой могут только единые по своей основе сущности. Кораническое – с кораническим и некораническое – с некораническим. – Неожиданно на ум приходят примеры из Корана: «Мумины (уверовавшие)! Когда к вам, переселяясь, приходят уверовавшие женщины… не поворачивайте их обратно к кяфирам. Эти (они) не будут на пользу тем. И те не будут на пользу этим» (60/10), «Прелюбодей может жениться только на прелюбодейке или многобожнице. А на прелюбодейке может жениться только прелюбодей или многобожник (мушрик). Это запрещено для муминов» (24/3)… – Всё кораническое имеет один и тот же источник – Слово Всевышнего Аллаха. Оно и исходит из него, и восходит к нему. Оно делает круг и круги в нем. Оно кружит в нем. Оно не покидает его… А Имя Аллаха упоминается в благодарности и поклонении ему. Именно поэтому каждая кораническая сура начинается с Аллаха. С формулы-рефрена: «Во Имя Аллаха, Милостивого, Милосердного!»…
И если Коран, как Слово Аллаха, есть нечто первичное, а всё остальное уже следует за ним, после него и в связи с ним, то каким, спрашивается, может или должно быть слово самого Посланника?.. Потому мы и говорим о хадисах как явлении вторичном, оставляя за ними понимание их как существующих в связи с Кораном и в отношении к нему… Так Коран и хадисы располагаются на единой линии мышления. Это отнсится не только к теории вопроса, но также и к его методологии. Так мы приходим к выводу о том, что единая методология Корана и хадисов является еще одним убедительным аргументом в понимании хадисов, будь они из рода кудси или какого-то другого… Общее правило здесь состоит в том, что не может приниматься за хадис, – точнее, за истинный хадис, – мышление, стоящее вне Корана, в том числе и в форме суфического учения…
…Хадисы [10]: «Однажды Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) совершил четырехпоклонный намаз в пять поклонов. «Это – добавление?», – спросили у него. «Нет, – ответил Посланник. – Если бы в отношении намаза пришло что-нибудь, я бы обязательно сообщил вам об этом. Но я такой же человек, как и вы. Подобно тому, как забываете вы, так забываю и я. Когда я забываю, напоминайте мне». Он пал ниц (в прощении. – Р.О.) за ошибку» [11].
«Дело было в Медине. Люди проводили профилактику цветущей хурмы. Посланник: «Может будет лучше, если вы не будете делать этого». Люди оставили работу… Урожай уменьшился. Сказали об этом Посланнику. Он ответил так: «Я тоже человек. Вы берите от меня то, что я сообщаю вам в связи с верой. Но когда я сообщаю вам что-то от себя (то знайте, что я тоже человек)» (приводится в сокращении) [12]. В другой редакции (с продолжения): «… Сказали об этом Посланнику. Он ответил так: «Я только высказал свое мнение. За это вы не осуждайте меня. Вы берите только, что я говорю вам от Аллаха. Ибо я никогда не скажу за него неправду (не припишу ему или не отнесу на него нечто неверное, ложное. – Р.О.)» [13].
– «Один из сподвижников, Хаббаб ибн Мунзир, спросил у Посланника (при сражении у Бедра): «О, Посланник Аллаха! Это место, выбранное нами для останова, указано Аллахом? Если это так, то мы здесь и остановимся. Или это ваше мнение, продиктованное стратегией сражения?». «Нет, это мое мнение, продиктованное стратегией сражения», – ответил Посланник (да благословит его Аллах и приветствует). В ответ на это Хаббаб сказал, что это место не совсем удачное. И предложил распопожиться в другом месте. «Прикажи людям расположиться у самого близкого к врагу источника воды… (далее описываются преимущества такого расположения и дальнейшие меры по стратегии. – Ред.)». «Прекрасная мысль!», – сказал Посланник и привел в исполнение сказанное Хаббабом» [14]…
Жизнь Посланника была на виду у людей. Потому она и зафиксирована в Сунне и хадисах. А еще и сама посланническая миссия требовала от нее открытости. Она просто вынуждала Посланника к тому, чтобы передавать людям всё ниспослание, в том числе и со всеми его личными моментами. А речь идет еще и о примере в лице Посланника. (И это относится не только к Посланнику Мухаммеду, да благословит его Аллах и приветствует, но также и ко всем посланникам вообщем, мир им). То есть то, что говорится в его адрес, на деле говорится в адрес и всех остальных людей или всех людей вообще, за исключением, разумеется, того, что ниспосылается Посланнику в личном плане. «В личном», но опять же в рамках Корана, а никак не за его пределами. Потому «личный план» никак не может стать аргументом в пользу «второго», закоранического, плана в ниспослании, а значит стать и «закораническим» основанием для кудси хадисов…
То, что «на виду», поневоле становится общественным, социально значимым. А еще этого требовала и природа ниспослания. То, что советовал и предписывал Аллах Посланнику лично, он советовал и предписывал, как отмечено, всем людям. Просто Посланник был конкретной фигурой. И на его примере было легко показать, что желает Аллах от людей. Какими он хочет видеть их с точки зрения соответствия его предписаниям… Ведь ставит же Аллах Посланника в пример людям. А пример и есть указание на всеобщее через конкретное и в его форме. То, что предписывается Посланнику, предписывается и всем остальным. Минус то, что является специфическим для Посланника… На эту особенность посланничества не всегда обращают должное внимание. Но в данном случае без указания на нее не обойтись. Ибо эта особенность является здесь аргументирующей мерой…
Остается еще раз подчеркнуть слабость аргумента в обосновании кудси хадисов соображениями о том, «что они, хотя и идут от Аллаха, но лежат за пределами Корана»… За пределами Корана лежит только мир собственного сочинения и вымысла, как это характерно, скажем, для суфического мышления, практикуемого в исламе и переносящегося свои положения и на Коран, в том числе и в вопросе о кудси хадисах. Его следы и мотивы можно проследить и на этой идее «закоранических сообщений» Посланнику… Этот аргумент вызывает сомнение и дальнейшими соображениями…
3.1.3. С исключением «закоранического» аргумента из рассматриваемого определения кудси хадисов, – Кудси хадисы – «это хадисы, которые высказываются Посланником (Мухаммедом. – Ред.), основываясь на Аллахе, но за пределами Корана», – остаются уже рассмотренные два момента. Повторим их: (1) кудси хадисы высказываются Посланником, (2) основываясь на Аллахе. Как отмечено, это образует «двуначалие» в этих хадисах…
А теперь можно подчеркнуть, что это «двуначалие» может носить и коранический смысл, и стоять в стороне от него. В первом случае оно, как это понятно, следует принципам Корана (в плане первичности Коран и вторичности хадисов, в том числе и кудси), во втором оно следует своим принципам, которые уже могут быть любого свойства и происхождения, вплоть до произвольных. Применительно к Корану в исламе это опять же суфизм в первую очередь…
Итак, в системе коранического мышления всё в целом подчинено принципу происхождения от Аллаха, но высказываемого Посланником. И это относится не только к хадисам, но и самим аятам. А в рамках хадисов в полной мере относится и к кудси хадисам… Другое дело, если отходить от коранического мышления. Тогда появятся «альтернативы». В том числе и суфическая. Но к Корану они уже не имеют отношения…о глав (1) кудси хадисы высказываются Посланником, (2) основываясь на Аллахе. Как отмечено, это образует «двуначалие» в этих хадисах…
3.2. Приведенные соображения были связаны, по преимуществу, с логической содержательность определения понятия кудси хадисов. Она дополняется соображениями об их специфической содержательности и качественной особенности.
Действительно, о чем говорится в этих хадисах, на что они направлены, на какую тему и проблему? Как выглядит всё это на фоне их общей характеристики?
Читаем: «Кудси хадисы в общем случае включают в себя такие темы, как возвышенность (величие. – Р.О.) Аллаха, широту милости, щедрость благодеяния, добродетельность некоторых поклонений и прекрасную нравственность. Они используют выражения: «в силу того, что ты сообщаешь нам от Господа твоего», «как сообщает Пророк от Аллаха» или «по сообщению Пророка, Аллах говорит так» и подобные. Выражения и метод в текстах такие же, как и у небеви хадисов (то есть у хадисов от Посланника. – Р.О.)…» [15].
Эта характеристика кудси хадисов вынуждает задуматься. И сделать это «как в первый раз». И первое, что бросается в глаза, отливается в вопрос о том, чего нет из заявленного в кудси хадисах в Коране и хадисах от Посланника? Ибо в них есть всё, что в данном случае отнесено к чертам кудси хадисов. В них есть и возвышенность Аллаха (его величие), есть его милость во всей ее широте и даже бесконечности и неограничеснности [16], есть щедрость благодеяния и воздаяния, добродетельность поклонения. А о прекрасной нравственности вообще говорить не приходится. Она пронизывает собой и Коран, и хадисы… Что остается после этого на долю кудси хадисов в качестве их «специфики» по отношению к Корану и самим хадисам и в отличие от них? Ничего, ведь, не остается!..
Но вопрос можно задать еще и с позиций понимания кудси хадисов как ниспослания, стоящего за пределами Корана. Это уже серьезный вопрос. По этой версии получается так, что Аллах ниспосылает Аллаху два рода сообщений. Один из них отливается в Коран, а другой так и остается «личной собственностью» Посланника, из которой он «потом» формирует кудси хадисы… Выше мы уже остановились на этой точке зрения. Она не выдерживат критики. Потому ее мы больше не рассматриваем. Подчеркнем только, что по всем своим параметрам, – характеру и методу изложения, тематике и проблемам, а также по своей подверженности критической оценке, – кудси хадисы ничем не отличаются от хадисов в собственном смысле слова. Единственное их отличие в таком случае, как кажется, может состоять только в том, что в них с большей силой, чем в других хадисах, дает знать о себе «суфическое включение»… Некоторым очень хочется, чтобы у Посланника была какая-то своя тайна или еще что-то такое. Чтобы он был чем-то отгорожен от них. Как недоступных Король, скажем… Им мало того, что дает ему Аллах. Потому они «добавляют» ему еще и от себя. Одной из форм этого благожелания и являются, как кажется, кудси хадисы…
Но разве Посланник не говорит «от себя» в рамках своей посланнической миссии? А какое еще другое «от себя» у него еще может быть? Разве может Посланник, говоря «от себя», не принимать в расчет того, что он является посланником Аллаха? Потому всё, что он может говорить от себя, ограничено этими рамками его посланнической миссии. И об этом со всей определенностью говорится в Коране при указании на посланнические функции и посланническую миссию…
А когда здесь начинают указывать на темы, – дескать, кудси хадисы повествуют «о возвышенности (величии) Аллаха, широте его милости, щедрости благодеяния, добродетельности поклонений и прекрасной нравственности», – то этим только подтверждают мысль о том, что эти хадисы являются такими же, как и все другие хадисы Посланника. А затем выясняется, что они «такие же» еще и по своему характеру и методу изложения и критериям доказательности и истинности. В силу этого к ним приложим критический метод оценки, используемый по отношению к хадисам вообще… Что остается после этого за понятием «кудси»?..
Остается стремление к возвышению Посланника по суфи-принципам и приемам… То, что Аллах выбрал его из людей и сделал его своим посланником, – этого мало. Что он поставил его в пример людям, – этого тоже недостаточно. Недостаточно и того, что обещает ему Аллах на будущее, говоря, к примеру, так: «Клянусь утром и вступающей в свои права ночью, что Господь твой не оставил тебя и не отвернулся от тебя. Воистину, будущее у тебя лучше настоящего. Очень скоро Господь твой даст тебе (одарит тебя) и ты будешь доволен» (93/1-5)… Всего этого, оказывается, недостаточно. Требуется еще и суфическая поддержка (?!)…
Как уже отмечалось, есть мнение, которое стремится превознести, возвысить и возвеличить Посланника выше того, что говорит о нем Аллах. Этому сопротивляется и он сам. Но мнение носит наступательный характер. И ведет дело до обожествления Посланника. А потом делает еще шаг, перекладывая на него, простите, и ответственность за судьбу мира (?!). Этим и сам Аллах оттесняется на второй план… Ничего не поделаешь! «Есть такое мнение»… Не в Коране, нет! У суфиев!..
А когда в этом контексте говорится еще и о «прекрасной нравственности», то в вопросе о суфическом происхождении тезиса прибавляется, как кажется, еще один аргумент. Дело в том, что суфизм видит себя, простите, нравственным фокусом Корана (?!). А его нравственное учение связано «с совершенным человеком». Такого «человека» в Коране нет. В нем есть (1) люди, уверовавшие в Аллаха и вставшие на его путь, и (2) люди, сомневающиеся в нем или вовсе отрицающие его. В оценке уверовавших можно говорить о том, кто из них больше или меньше преуспел в Коране (в знании и деяниях)… Есть такой хадис: «Ройте землю глубоко и в передней части (в направлении на киблу. – Р.О.) положите тех (убитых), кто больше знал Коран наизусть» [17].
А что касается вопроса о самой суфической нравственности, сфокусированной на «совершенном человеке», то такой нравственности вообще нет в Коране. Напомним, суфическая нравственность, в соответствии с которой формируется суфически совершенный человек, предписывает два этапа. На первом из них она рекомендует человеку стереть себя из бытия до пыли, состояния несуществования, ничто. С достижением этого состояния начинается второй этап, включающий в себя ступени «совершенствования духа». Объективных критериев ни у одного из этих процессов нет. Когда шейх (духовный наставник секты) скажет, что «ты такой», значит «такой». А пока не скажет, значит «нет»… Сиди и жди! Как у моря погоды. Всё равно другого выхода нет!.. Сам, ведь, напросился! А кто «сам», тот «сам и совершенствуется». До суфия!.. Что пожелал, то и имеешь!..
При анализе этого «совершенства» и связанного с ним процесса выясняется, что на деле под ними понимается одно. Это – беспрекословное подчинение человека своему наставнику – шейху. Для четкого понимания человеком его роли в этом процессе, говорится еще и так, что человек должен быть, простите, «как труп в руках его омывающего»… Что остается общего после этого между Кораном и этой, суфической, нравственностью?.. А еще она претендует, как отмечено, на то, чтобы быть нравственным центром Корана (?!)… Ну и ну!..
Аллах запрещает человеку поклоняться кому-бы то ни было за своими пределами и требовать помощи от кого-бы то ни было. Во всех вопросах он направляет человека к себе непосредствннно. А посланники нужны для того, чтобы довести до людей эту мысль. Они не могут брать на себе функции, которые на деле принадлежат Аллаху. Не могут быть они и посредниками между Аллахом и людьми – в том плане, что Аллах перепоручает им вести свои дела с людьми, а сам удаляется куда-то… Любая форма нарушения этого предписания есть отход от Учения…
Обращаться к кому-то за пределами Аллаха и просить у него о помощи, поклоняться с этой целью ему – это значит призывать другого бога и поклоняться ему. Так нарушается установленный Аллахом принцип Единого Бога (единобожия). Он нарушается и в случае, когда люди ставят между Аллахом и собой неких третьих лиц – посредников. Люди начинают обращаться к ним и уже «не доходят» до Аллаха… «Суфическое совершенство» осуществляется с привлечением таких третьих лиц…
Итак, Аллах призывает человека к себе прямо и непосредственно. Это в полной мере относится и с посланникам. Они являются не партнерами Аллаха или его посредниками, а его посыльными к людям. И задача их состоит, как отмечено, в том, чтобы открыть им это положение вещей, передать людям Слово Аллаха. Потому когда в возвышении посланников начинают переходить за меру, то этим только усугубляют разрыв между Кораном и объективным положением вещей. Одним из приемов этого возвышения порой могут стать и кудси хадисы. И когда это «не получается по Корану», то прибегают к суфизму…
Потому когда говорят так, что кудси хадисы «начинаются с Аллаха и завершаются на Посланнике» (идея или смысл принадлежит Аллаху, а ее «исполнение» Посланнику), то, опять же, высказывается некий мотив партнерства Аллаху. Но это вновь не согласуется с миссией Посланника… К чести самого Посланника, он нигде и ни при каких условиях не нарушил своих функций в этой миссии. А, вот, люди не удержались… Для этого они пользуются разными приемами. Кудси хадисы – это один из них…
Уже говорилось и о том, что кудси хадисы не могут быть обоснованы и ссылкой на некий «второй план» ниспослания. Дескать в первом плане ниспосылается Коран, а уже во втором – кудси хадисы. Первые Посланник передает людям, а вторые адресуются ему лично. Потому передаче не подлежат… Как говорится, «и я за это, если это так»… А как быть в таком случае с тем, что к ним начинают применяться те же критерии, что и по отношению ко всем другим хадисам?.. Значит они тоже открываются людям… Подобные вопросы можно только задавать…
Итак… (1) Когда кудси хадисы объясняются так, что в них участвуют и Аллах, и Посланник, то это еще не всё. Надо уточнить понимание этого «участия». Имеется ли здесь в виду коранический смысл этого «участия» или какой-то другой, скажем, суфический. (2) Затем встает вопрос «о двух ниспосланиях», если говорится о том, что кудси хадисы – это хадисы за пределами коранического ниспослания… (3) И, наконец, есть еще вопрос «особого качества» кудси хадисов по отношению к «нормальным» хадисам. Надо сказать, в чем оно, это «особое качество», заключается. Ибо когда оно выясняется, то выходит, что его просто нет!.. Все кудси хадисы оказываются такими же, как и все остальные хадисы. Минус, конечно, суфическое включение в них…
В итоге. Мы не можем найти ни одного аргумента в пользу кудси хадисов. (1) Ни как особой, стоящей в стороне от Корана, формы ниспослания, (2) ни как особой формы в системе самих хадисов. Все соображения говорят о том, что если и принимать кудси хадисы за продукт творчества Посланника, то только в роли обычных хадисов. Это значит, что и критерии истинности для них те же самые, что и для обычных хадисов. Об этом, в один голос, говорят все их исследователи. Вот уже после этого и на этой основе о них можно говорить, если угодно, как «об особых» – с какой-то точки зрения – хадисах.
Чтобы быть понятными в этом вопросе до конца, проведем параллель между хадисами и аятами. Коранические аяты характеризуются (1) по месту ниспослания или по тому, были ли они ниспосланы в Мекке или Медине, (2) по тому, являются ли они длинными или короткими (развитыми или краткими) и т. д. – Характеристика их под углом зрения «длинного и краткого аятов» решает две задачи сразу: логическую и историческую. Начальные аяты являются более краткими и обобщенными. Последующие аяты предстают как более развитые и содержательные. В них получают свои дальнейшие определения суждения и идеи, выдвинутые и высказанные в общем виде в первых (первоначальных) аятах.
С учетом этого подхода (методологии) можно рассматривать и хадисы. Во всяком случае логический метод их анализа, оценки и систематизации – в направлении движения от абстрактного к конкретному (или в обратном направлении – от конкретного к абстрактному – при их обобщении и «уплотнении» идей) всегда является полезным для их адекватного представления. Но в этом случае опять же надо начинать с критической их оценки в плане выявления их принадлежности линии объективного познания, которая является одновременно и линией коранического познания…
В заключение. (1) Откуда всё же берется суфическое содержание кудси аятов, когда Коран, как фытрат, призывает к разуму и науке, не имея ничего общего с митицизмом и иррационализмом, как это характерно для суфизма? (2) Откуда берется «второй» план ниспослания, который остается «в личном пользовании» у Посланника, в то время как первый передается людям в качестве Корана? (3) Откуда, наконец, берется идея «особого качества» кудси хадисов, когда простой анализ выявляет их принадлежность «обычным хадисам» по всей линии соотнесения и сравнения их с ними?
Оказывается, всё берется из одного! И это «одно» есть любовь к Посланнику и глубокое его уважение…
Это есть нравственный принцип отношения к Посланнику. Остается соединить его с функциональным. А этот принцип берется из посланнической миссии, ее цели, назначения и функций. В этом вопросе следует полагаться на Коран и действовать в согласии с ним. Если этого не делать, а продолжать мыслить абстрактно-нравственно, то можно сойти с почвы объективного положения вещей и начать приписывать Посланнику черты и особенности, которых у него нет и которые не могут быть у него по природе вещей. По той простой причине, что он является Посланником Аллаха, функции которого со всей четкостью определены и расписаны в Коране…
Приписывание Посланнику черт и определений сверх тех, которые свойственны ему по его миссии, невозможно, если следовать Корану. И только со схождением с его почвы это делается возможным… Суфизм и есть такое схождение. В нем мышление впадает в бесконтрольное состояние и уже творит по своим законам. Или по законам собственного произвола… У него не остается никаких сдерживающих рычагов, не говоря уже о том, что принцип объективности вообще выпадает из поля зрения. Как, впрочем, и сам Коран… О чем говорить в таком случае?.. Потому, там, где суфизм, о Коране уже не говорят. А принимают меры, «чтобы говорить». И начинают с вычищения из темы всего суфического. В том числе, естественно, и в случае, когда темой являются кудси хадисы…
Послесловие или заключительное о суфизме. Итак, две ступени нравственного совершенствования. На первом из них надо стереть себя в своем сознании до состояния небытия, несуществования, отсутствия, ничто… На втором надо пройти ступени совершенствования, завершающиеся осознанием себя, простите, «в качестве трупа в руках его омывающего»… Как может совершенствоваться человек, стеревший себя до ничто? И зачем, вообще, надо ему совершенствоваться?.. Для чего нужно «трупу» совершенство? Что он будет с ним делать? Труп есть труп! И ему уже не нужно ни совершенство, ни что-либо еще другое! Назначение его известно…
Ничего этого нет в Коране! Аллах требует от человека совсем другого. Он требует уверить в Него и содеять доброе. И быть благодарным Ему за милость и поддержку… Ничего общего с суфизмом!.. Так все его суждения оказываются его собственным сочинением. А по отношению к Корану предстают как сплошной вымысел суфического самотворчества…
Для чего в таком случае нужен суфизм? Разве недостаточно Корана? И разве фокусом его нравственности не может быть он сам? Какая необходимость в том, чтобы этим фокусом был суфизм?.. Так Коран совершенно очевидно отрицает Коран и претендует на его место в жизни и вере…
Зачем всё это делается? Кому нужно стереть человека до ничто? Кому нужно превратить его еще при жизни в труп?.. Кому это нужно, того и обслуживат суфизм…
В силу этого в суфизме следует видеть философию, которая всеми своими средствами направлена на то, чтобы парализовать человека и превратить его в слепое и безмолвное орудие чужой воли. Бессмыслено уже говорить о том, что свобода дается человеку Аллахом, потому никто другой не имеет права посягать на нее. Бессмысленно и потому, что учение, самоназначающее себя на роль нравственного фокуса Корана, должно, как минимум, знать это. А если знает и продолжает «самоназначать», то говорить об этом бессмысленно «вдвойне»…
Люди, пишущие за суфизм, действуют совершенно сознательно. Но они свободны в своих действиях! Ибо право свободы дается каждому человеку от Аллаха. Но когда оно используется против Него же, – в том числе и в форме притязаний на нравственный фокус его Учения, Корана, с идеей «нравственного совершенствования человека» по суфизму, не имеющей ничего общего с Кораном, – то всё получает иной вид. Аллах не потерпит такого своеволия к себе. Он обязательно накажет. И все усилия обратит впустую…
Работа завершена 22.12.2009.
Опубликована на сайте 23.12.2009.
[1] Статья Э. Йилдирима «Размышления над кудси хадисами», помещена на сайте (в разделе «Исследования 2») в нашем переводе и с приложением к ней нашего исследования темы.
[2] Более подробно и полно этот тезис рассматривается в наших работах, помещенных на сайте (см.).
[3] См.: Хаяти Ильмаз. Кудси хадис. – Исламская энциклопедия Турецкого Фонда по делам религии, т. 26. Анкара, 2002, с. 318 (318-320) (на турецк.) (пер. наш. – Ред.).
[4] Там же, с. 318 (приводится в определении понятия «кудси хадис» в заглавии).
[5] По этой теме на сайте см. исследования А. Байиндира, наши и других авторов.
[6] Хаяти Ильмаз. Кудси хадис. – Исламская энциклопедия… с. 318.
[7] См. там же, с. 320.
[8] См. 33/21.
[9] «И до каких это пор вы не будете думать над Кораном должным образом? Если бы он шел со стороны кого-то другого, нежели Аллах, в нем бы нашли много несоответствий» (4/82).
[10] Научно-справочная работа выполнена Я. Шенолом и Х. Оздашем.
[11] Buhari, Salât, 31; Müslim, Mesâcid, 19 (93).
[12] Müslim, “Fedail”, 140; İbn Mâce, “Ruhûn”, 15.
[13] Müslim, “Fedail”, 139; İbn Hanbel, Müsned, 1: 162; İbn Mace, “Ruhûn”, 15.
[14] Эбу Мухаммед Абдулмелик ибн Хишам. Сийрет эл-неби ли ибн Хишам, т. 2, с. 259-260. Дар эл-Фикир, 1981, Бейрут) (на арабск.) (пер. с арабск. на турецк. – Х. Оздаш).
[15] Там же, с. 318.
В переводе с арабского участвовал Х. Оздаш (Фонд Сулеймания).
[16] Традиционное «Во имя Аллаха, Милостивого, Милосержного» А. Байиндир, к примеру, переводит как «Во имя Аллаха, Бесконечно-добродетельного, Щедро-вознаграждающего».
[17] Смыл хадиса: хадис связан с погребением убитых на войне Ухуд. Текст: «Ройте землю глубоко и в передней части разместите тех (убитых), кто больше знал Коран наизусть» (Книга: Eл-Илел, автор: Эбу Хатем, передатчик хадиса: Хишам ибн Амир) (http://www.dorar.net/enc/hadith/وقدموا%20أكثرهم/pt).
Научно-справочная работа выполнена Х. Оздашем.
Свежие комментарии